Второе рождение Венеры - Страница 34

– Вне всякого сомнения, – кивнул Дронго, – я стоял в нескольких шагах от нее и все видел. Нам еще повезло, что концентрация яда была не очень сильной.

– Надеюсь, что она выживет, – пробормотал Вацлав.

– Я лично проверю нашу кухню и воду, которой заливали чай, – пообещал менеджер.

– Это ничего не даст, – возразил Дронго, – кухня здесь ни при чем. Я тоже пил зеленый чай. Мы оба заказали его, и я полагаю, что воду наливали из одного чайника. Яд положили уже в зале ресторана, в этом нет никаких сомнений.

– Наши официанты? – страдальчески выдавил Машаду. – Но кто из них?

– Зачем им травить госпожу Маркевич? – не понял и Вацлав.

– Я этого не утверждал.

– Сеньор Машаду, – вмешался не выдержавший Негрейруш, – он говорит совсем о другом. Сеньор эксперт считает, что сеньору Маркевич отравили уже в зале ресторана. Кто-то из присутствующих там гостей.

– Как это отравили? Ее хотели убить? – Машаду испуганно посмотрел на Дронго. – Вы именно это хотите сказать?

– Во всяком случае ее пытались отравить. И сделал это кто-то из присутствующих. Я в этом убежден. Дело в том, что там были две чашки с чаем, – пояснил Дронго, – их принесли вместе и поставили рядом с нашими приборами. Ее чашка стояла рядом с ней, и если хотели отравить именно Кристину Маркевич, то яд должен был попасть именно в ее чашку. Но возможен и другой вариант. Хотели отравить меня, ведь наши чашки стояли рядом. Но я все же склоняюсь к первому варианту.

– Ее хотели убить, – убежденно произнес Негрейруш, – и сделал это кто-то из присутствующих. Сколько человек было вместе с вами?

– Дикинсон по-прежнему находится в своем номере. Если не считать Кристину Маркевич, то нас было семь человек. Двое мужчин и пятеро женщин.

– Вы подозреваете кого-то из нас? – Вацлав словно готов был расплакаться.

– Во всяком случае среди подозреваемых не может быть поваров или официантов, – твердо сказал Дронго, – остаются только постояльцы отеля.

– Но зачем? Для чего? – Вацлав оглядел стоявших рядом с ним мужчин и пробормотал: – Кажется, я знаю, почему так произошло. Этого следовало ожидать.

– Что вы хотите сказать? – настороженно спросил Негрейруш.

– Госпожа Маркевич была очень неосторожна, – сообщил Вацлав, – она предложила нам после обеда сыграть в очень опасную игру. Я возражал, но присутствующий здесь господин полицейский эксперт поддержал ее. И в итоге мы получили такой ужасный результат.

– Какая игра? – нахмурился Негрейруш. – При чем тут игра?

– Французский покер, – пояснил Вацлав, – очень неприличная игра на раздевание. Нужно было вовремя остановиться, но мы все так увлеклись, что продолжали играть до конца. Хотя было понятно, что эта игра оскорбляет наших дам.

– Не понимаю, о каком это покере вы говорите, – Негрейруш взглянул на Дронго, – при чем тут эта игра?

– Госпожа Маркевич хотела продемонстрировать всем степень раскрепощенности делегатов конференции, – пояснил Дронго, – и предложила сыграть в эту забавную игру. В финале игры проиграл ваш покорный слуга. Значит, по логике господина Сольнаржа главным мстителем должен был стать именно я.

– Не обязательно, – возразил Вацлав, – вы были в гораздо лучшем положении, ведь нас мужчин было двое.

Дронго заметил, что Машаду и Негрейруш с трудом скрывают свои улыбки.

– Женщины испытывали гораздо больший дискомфорт, – продолжал Вацлав, – вы же сами видели, что происходило. Госпожа Маркевич подготовилась к игре и была в купальном костюме. Хорошо, что госпожа Ибрагимова тоже была в таком же костюме. Но остальные… их поставили в очень двусмысленное положение. Госпожа Лахбаби вообще ушла, не захотев продолжать играть, а госпожа Пухвель была очень расстроена этой игрой. Я уже не говорю об остальных, которые вынуждены были раздеться до нижнего белья. А ведь сеньора Гуарески известный юрист, а госпожа Лидхольм известный меценат. Представляю, как им было неловко раздеваться при вас.

– По-моему, вы ошибаетесь, – возразил Дронго, – они-то как раз не испытывали никаких комплексов. Насколько я понял, обе женщины сторонницы здорового образа жизни и предпочитают купаться в океане и загорать топлес. А ведь мы не потребовали ни у кого ничего большего. Госпожу Лахбаби я хорошо понимаю, она не захотела продолжать играть в моем присутствии. Насколько я помню, госпожа Ибрагимова тоже проиграла, но никто не заставил ее доходить до крайней точки, а госпожа Пухвель хоть и активно выражала свое недовольство, тем не менее продолжала играть.

– Но многие были недовольны, – напомнил Вацлав, – наверно, поэтому кто-то из них и решил таким образом наказать госпожу Маркевич. Может, они хотели ее просто унизить или выставить в дурном свете? Логику женщин трудно бывает понять, они обычно не прощают своего унижения перед другими мужчинами.

– Нужно вызвать полицию, – предложил Негрейруш. – Где осталась чашка с чаем?

– Она разбилась, – сообщил Дронго, – но я попросил всех присутствующих не подходить к осколкам чашки и не вытирать разлившийся чай. Экспертиза сможет определить, что именно было в этой чашке.

– Такой ветер поднялся. Все наши полицейские силы задействованы на эвакуации рыбаков, – пробормотал Негрейруш. – Представляю, как вся эта история не понравится сеньору ди Фигейреду.

– Мне она не нравится еще больше, – отрезал Машаду, – но все равно нужно позвонить в полицию. Пусть они разбираются с отравлением. Если с госпожой Маркевич что-то случится, потом обвинят нас.

– Я бы на вашем месте вызвал врача, – посоветовал Дронго, – миссис Лидхольм сможет оказать только первую помощь.